Александр Леонидович Дворкин (20 августа 1955, Москва) — российский православный сектовед, известный активист антисектанского движения в России, церковный историк, богослов, общественный деятель, писатель, автор 10 книг и более 450 публикаций на 15 языках. С Дворкиным связано распространение термина «тоталитарная секта».
Профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), доктор философии по истории от Фордхемского независимого частного университета, кандидат богословия (Master of Divinity).
Заведующий кафедрой сектоведения Миссионерского факультета ПСТГУ. Президент антисектантских организаций «Российская ассоциация центров изучения религий и сект» (РАЦИРС) и «Центр религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского» (ЦРИ). Вице-президент «Европейской федерации исследовательских центров информирования о сектах» (FECRIS).
С апреля 2009 года — председатель Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. Чтец храма Святой Троицы в Хохлах.
Удостоен ряда церковных наград от РПЦ.
Деятельность Дворкина и его книги вызывают неоднозначную оценку среди религиозных и общественных деятелей, учёных и религиоведов, как поддержку, так и резкую критику.
Александр Леонидович Дворкин родился 20 августа 1955 года в Москве, в интеллигентной семье. Отец его был инженером, а мать, уроженка Белоруссии Бронислава Букчина, защитила диссертацию кандидата филологических наук и работала доцентом в секторе культуры речи Института русского языка АН СССР. Её перу принадлежит известный словарь «Слитно или раздельно?».
Среднее образование Александр Дворкин получил в школах № 25, 91 и 112 г. Москвы. После окончания 10 класса, в 1972 году, он поступил в Московский педагогический институт, на факультет русского языка и литературы, на котором проучился до третьего курса. Во время учёбы он присоединился к движению хиппи. Вместе с единомышленниками он подготовил работу, которая демонстрировалась на выставке художников-авангардистов, проведённой 20 сентября 1975 года в одном из павильонов ВДНХ.
Об этом произведении и его авторах — группе хиппи под названием «Волосы», в которую входил Александр Дворкин, положительно отозвался американский журнал «Time». Как следствие, осенью 1975 года Александр Дворкин был отчислен с третьего курса института «за убеждения, несовместимые с теми, которые должны быть у будущего советского педагога».
Затем он работал рентгенотехником в отделе реанимации кардиологического центра на Пироговке и санитаром в отделении травматологической реанимации больницы на Хорошевке, продолжая активно участвовать в движении хиппи. Одновременно он стал разделять и пропагандировать идеи, почерпнутые, в основном, из книг Александра Солженицына.
Вскоре его деятельностью заинтересовалось КГБ, которое с лета 1976 года начало склонять его либо к отказу от распространения подобных взглядов, либо к сотрудничеству, либо к эмиграции за пределы Советского Союза. Дворкин выбрал последний вариант.
Для выезда из СССР Александр Дворкин воспользовался фиктивным приглашением из-за границы, существовавшим в 1970-е годы способом официально выехать за рубеж на постоянное место жительства. Приглашение ему прислал один из вчерашних московских хиппи, перебравшийся в Тель-Авив. Перед эмиграцией Александр Дворкин успел, вместе с другом, провести путешествие автостопом длиной в четыре месяца, побывав в Грузии, Крыму, Молдавии, Западной Украине, Белоруссии.
6 марта 1977 года, Александр Дворкин эмигрировал из СССР, автоматически лишившись при этом советского гражданства. Сперва он добрался самолетом до Вены, где в аэропорту Швехат, располагался главный транзитный пункт для «советских» эмигрантов, которые пререправлялись либо в Израиль, либо на Запад. Соответственно, «будущих израильтян» брало под опеку Еврейское агентство, сажавшее их на самолёт до Тель-Авива.
Остальные следовали, в основном, в США, пользуясь услугами международного «Толстовского фонда», помогавшего с переправкой бывших советских граждан в Америку. Именно туда направился Дворкин. Для этого ему следовало оформить визу на въезд в США, чем, по договорённости с фондом, занималось американское посольство в Риме. Поэтому сотрудники международной организации сажали желающих на поезд до Рима, где люди оформляли бумаги.
Дворкин воспользовался данной услугой и оказался в Италии. Находясь в Италии путешествовал автостопом, посетив ряд городов. Во Флоренции вместе с другом, Александр Дворкин заночевал в палатке кришнаитов, а, проснувшись утром, вступил с ними в мировоззренческий спор. В результате, один из кришнаитов позже присоединился к ним.
Через четыре месяца Дворкин получил от американского посольства разрешение на въезд в США и в тот же день самолётом прибыл из Рима в Международный аэропорт имени Джона Кеннеди города Нью-Йорка.
В США
Первые месяцы Александр Дворкин, для оплаты аренды квартиры, работал курьером, официантом, копировальщиком. Знакомство с реальным миром американских хиппи принесло ему разочарование.
В 1978 году Александр Дворкин стал студентом Хантер-Колледжа Нью-Йоркского университета, где продолжил изучение русской литературы. В 1979 году, во время посещения православного храма в Нью-Йорке, решил креститься.
Но на следующий день, после посещения храма, он встретил соотечественника, возглавлявшего кружок последователей Георгия Гурджиева. Александр Дворкин на некоторое время увлекся идеями нового знакомого, но не оставлял идею о крещении. По его словам, «гуру» активно отговаривал его от этого шага, и он расстался с наставником.
Александр Дворкин принял крещение в нью-йоркском храме Христа Спасителя Православной Церкви в Америке (ПЦА) 19 января 1980 года.
Летом 1980 года Александр Дворкин закончил Хантер-колледж, получив здесь степень бакалавра по специальности «русская литература». После этого он начал оформлять документы для аспирантуры по русской литературе в Колумбийском университете, — однако познакомился с известным диссидентом, автором «Очерков по истории русской церковной смуты» Анатолием Красновым-Левитиным.
Последний посоветовал Александру Дворкину продолжить образование в Свято-Владимирской православной духовной семинарии ПЦА в Нью-Йорке. Первым, кто его принял здесь, был протоиерей Иоанн Мейендорф. Беседа с ним сыграла решающую роль в выборе ВУЗа и осенью 1980 года Александр Дворкин стал студентом семинарии. Здесь он познакомился с ректором — протопресвитером Александром Шмеманом, который стал его духовником.
В 1981 году Александр Дворкин совершил паломническую поездку, во время которой посетил Израиль и Грецию. В Греции Дворкин побывал на Афоне, в древнем Пантелеймоновом монастыре, откуда привёз отцу Александру Шмеману подарок одного из русских насельников — покровцы и воздух работы XVIII века. Воспоминания от этой поездки, а также от последующих поездок на Афон, вошли в книгу «Афонские рассказы».
Во время учёбы в академии Александр Дворкин нёс послушание: в 1982 году был поставлен в чтецы первоиерархом ПЦА Митрополитом Феодосием, позже стал алтарником, а потом — старшим алтарником академического храма. Летом 1982 года здоровье ректора Академии отца Александра Шмемана заметно ухудшилось и ему стало трудно принимать исповедь.
Поэтому Александр Дворкин взял благословение ходить на исповедь к преподавателю академии, историку православия протоиерею Иоанну Мейендорфу, ставшему его новым духовником.
Диссертация, преподавательская деятельность
Летом 1983 года Александр Дворкин закончил академию и стал кандидатом богословия. В конце 1983 года отец Александр Шмеман скончался. Новым ректором академии стал протопресвитер Иоанн Мейендорф.
В 1984 году, по окончании «карантинного» срока для натурализации, Александр Дворкин получил американское гражданство и поступил в докторантуру при кафедре средневековой истории Фордхемского университета — «иезуитского университета Нью-Йорка», основанного Католической церковью, а затем (с 1969 года) независимомго университета, в котором можно получить как религиозное так и светское образование — где специализировался на изучении византийской и русской истории средних веков.
Туда его пригласил преподававший там отец Иоанн Мейендорф.
В 1987 году Дворкин поработал полгода в основанном иезуитами для обучения русских католических и православных студентов Папском колледже «Руссикум» в Риме. Там он собирал в библиотеке материалы для диссертации. По возвращении преподавал русскую историю в высшей Нью-Йоркской школе изобразительных искусств, продолжая научные исследования.
В 1988 году, под руководством отца Иоанна Мейендорфа Александр Дворкин защитил в Фордхеме диссертацию на тему «Иван Грозный как религиозный тип» («Ivan the Terrible as a Religious Type»), получив степень Ph. D по истории (соответствует кандидатской степени в России). Сама диссертация вышла отдельным изданием на английском, а позже — и на русском языках.
После защиты диссертации «молодого специалиста» могли принять только в далеком университете в Техасе. Предлагаемый для преподавания предмет, «Введение в общую историю», был не очень интересен Александру Дворкину, как специалисту по русской истории. В связи с этим он решил сменить сферу деятельности.
На исходе 1988 года Дворкин переехал в Вашингтон, где устроился работать автором и, одновременно, диктором в бюро радиостанции «Голос Америки». Одним из тех, у кого он брал интервью был Борис Гребенщиков. Из церковной жизни Дворкин тоже не выпал: стал иподиаконом и алтарником владыки Василия Родзянко в Вашингтонском Свято-Никольском кафедральном соборе.
В 1991 году Александр Дворкин получил предложение переехать в Западную Европу. К этому времени его друг, Алексей Цветков, который ранее был сотрудником выходившей в Сан-Франциско газеты «Русская жизнь», перебрался в Германию и начал работать на радиостанции «Свобода». Он пригласил в свой коллектив Александра Дворкина, который стал одним из редакторов отдела новостей мюнхенского бюро радиостанции. Одновременно он служил алтарником в местном православном сербском храме.
Радио «Свобода» финансировалось Конгрессом США. Александр Дворкин, отмечает, что этот факт ему сейчас припоминают, несмотря на то, что раньше многие из критиков сами ловили «Свободу», чтобы узнать новости о «гонениях за веру».
В начале 1990-х годов Дворкин также сотрудничал с организацией, которая помогала православным американским семьям усыновлять детей-сирот из России.
А. Л. Дворкин посещал Россию во время правления Михаила Горбачёва, однако большую часть времени оставался за рубежом. В 1991 году, после путча, Александр Дворкин позвонил своему духовнику отцу Иоанну Мейендорфу и получил его благословение на возвращение на Родину.
Поездом из ФРГ через Румынию Дворкин возвратился в Россию 31 декабря 1991 года. Несколько месяцев спустя, в марте 1992 года, поступил на работу в недавно образованный Отдел религиозного образования и катехизации Московского патриархата.
По словам Александра Дворкина, вначале он отказался от предложения главы сектора религиозного образования Глеба Каледы заняться «проблемой противодействия сектам». В первое время, Дворкин проводил публичные катехизаторские и просветительские лекции, преподавал историю Церкви.
Антисектанской деятельностью Дворкин начал заниматься летом 1992 года, после возвращения с похорон отца Иоанна Мейендорфа. Главной причиной, по его словам, явилось сочувствие к людям, приходившим с жалобами на секты, в которые попадали их родственники. В марте 1993 года Александр Дворкин провёл конференцию по проблеме культа «Богородичный центр».
Для того времени эта тема была актуальной, так как в начале 1990-х годов, после провозглашения в России религиозной свободы, вместе с появлением иностранных миссионеров, принадлежавших к крупнейшим христианским конфессиям мира, активизировались новые религиозные движения, поэтому поле деятельности оказалось достаточно широким.
Большую помощь Александру Дворкину оказал глава датского «Диалог-Центра» — профессор Йоханнес Огорд. Весной 1993 года он посетил Москву и, познакомившись с Александром Дворкиным, пригласил его в гости. Вернувшись из поездки А. Л. Дворкин решил создать подобный центр в России.
5 сентября 1993 года был открыт «Информационно-консультативный центр св. Иринея Лионского». Основное отличие данного центра от антикультовой «Cult Awareness Network», указываемое А. Л. Дворкиным, — это консультативный статус организации, предупреждающий об «опасности попадания в секту», реабилитацией же «сектантов» центр не занимается.
Во многом благодаря Александру Дворкину и диакону Андрею Кураеву в декабре 1994 года на Архиерейском соборе Русской православной церкви было принято определение «О псевдохристианских сектах, язычестве и оккультизме».
Некоторые критики высказали мнение, что Дворкин совместно с диаконом Андреем Кураевым развернул активную борьбу с любыми проявлениями религиозной жизни в России вне юрисдикции РПЦ МП, сделав упор на устойчивые отрицательные стереотипы, привитые антирелигиозной пропагандой в советский период. В список сект были занесены, в т. ч. неопятидесятники и кришнаиты.
С 1992 по 1994 год Александр Дворкин преподавал предмет «История Церкви» на факультете журналистики в МГУ. В дальнейшем контракт продлён не был. В публикациях критиков широко комментируется документ, в котором указано, что причиной явилось отсутствие степени магистра.
В биографии Александра Дворкина отмечается, что руководство факультета утратило интерес к группе церковной журналистики и контракт не был продлён по взаимной договоренности со всей группой преподавателей.
После этого А. Л. Дворкин перешёл в созданный в 1993 году Российский Православный институт св. Иоанна Богослова, а в 1995 году занял должность заведующего кафедрой сектоведения в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (ПСТГУ), получив звание профессора указом Патриарха Алексия II.
По информации ПСТГУ, кроме лекций, которые читаются в России и в Брюсселе, при кафедре Дворкина «проводится систематическая антисектантская работа».
Александр Дворкин выполняет послушание чтеца храма Святой Троицы в Хохлах.
4 ноября 2009 года состоялась премьера фильма Павла Лунгина «Царь», о взаимоотношениях Ивана Грозного и митрополита Филиппа. Александр Дворкин стал консультантом фильма, а также сыграл роль архиепископа Пимена.
Дворкин и РПЦ
В 1993 году Московская патриархия выступила за изменение существующего религиозного законодательства, делая упор на ограничении миссионерской активности и деятельности других религиозных организаций, как нехристианских, так и не подпадающих под её юрисдикцию православных религиозных объединений.
В декабре 1994 года на Архиерейском Соборе РПЦ МП по этому поводу было принято отдельное определение, а с течением времени тенденция к проведению такой политики усилилась. Для антисектантской деятельности Дворкина открылось гораздо более широкое поле деятельности.
Деятельность Дворкина пользуется поддержкой Московской патриархии. За заслуги Дворкина на поприще сектоборства, а также в связи с его 50-летием в 2005 году сектовед был награждён по указу Патриарха Алексия II орденом свт. Иннокентия Московского.
Одним из сторонников Дворкина внутри РПЦ является председатель Отдела РПЦ МП по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов, который, в силу своего статуса, существенно помогает Дворкину в распространении идей православного антисектантства, регулярно представляя ему конференц-зал своего Отдела для освещения темы «тоталитарных сект» в рамках ежегодной программы Рождественских чтений.
Кроме того, Дворкин выступает с лекциями перед военнослужащими в воинских частях. Такое выступление, например, состоялось в рамках Третьих учебно-методических сборов военного духовенства в Улан-Удэ с 28 июня по 1 июля 2005 года. Подобные лекции Дворкина содержат помимо достоверных сведений на самые разнообразные темы также большое количество идеологических оценок и труднопроверяемых (а подчас и заведомо ложных) фактов и по сути обычно выливаются в нравоучительные беседы с политобразовательным уклоном, героями которых оказываются, например, разного рода «сектанты», «масонка» Кондолиза Райс и развенчивающий её козни Алексий II.
Мы знаем его в первую очередь как специалиста по тоталитарным сектам и борца с оккультистами. А ведь когда-то он работал санитаром и был под прицелом у КГБ. Православное крещение принял в Америке, а жизнь в Германии и работу на радио «Свобода» променял на возвращение в нищую Россию 1990-х. Конечно, в разговоре с известным сектоведом Александром ДВОРКИНЫМ мы коснулись темы современного оккультизма, поговорили о том, почему даже очень маленькая ранняя христианская Церковь не была сектой, а кроме того, он рассказал «НС» о своей хипповской молодости и приходе к вере.
В 1977 году вы совсем молодым человеком покинули СССР. Вас вынудили это сделать или это был отъезд по собственному желанию?
И то и другое. Но уезжать было страшно. С одной стороны, мой отъезд был сродни умиранию - я пересекал линию, из-за которой не было возврата и прощался со всеми, кого знал, как казалось, навсегда. С другой стороны, я стремился на Запад, мне казалось, что там я смогу найти идеальную жизнь. В 18 лет я стал хиппи по идеологическим соображениям - чтобы «жить не по лжи». Хипповая жизнь увиделась неожиданным выходом, островком свободы в сером советском мире. Но в Советском Союзе, сделав один шаг «в сторону», переиграть ситуацию было уже невозможно. Помню, в Америке меня первое время шокировала фраза «Когда я был студентом, я был хиппи» - потому что у нас если ты хиппи, то ты однозначно не студент. Какое-то время я благодаря усилиям мамы еще держался в Ленинском педагогическом институте на филфаке. Потом меня наконец выгнали, я вздохнул с облегчением, тут же сам исключился из комсомола - и это уже было начало конца, потому что такого советская власть не прощала.
После ухода из комсомола практически все «нормальные» работы были для меня закрыты, я стал санитаром в травматической реанимации. Сначала было тяжело и страшно, но потом я привык, зато получал удовлетворение от того, что это действительно нужная работа.
Меня много раз задерживала милиция, требовали, чтобы я подписывал какие-то доносы - нужно было перечислять людей, которые при мне говорили антисоветские вещи и т. п. Я отказывался, меня били и отпускали до следующего раза. Но на самом деле помимо какого-то идеологического противостояния вся моя жизнь тогда была в высшей степени греховной, без веры в Бога (я вырос в атеистической семье), в ней отсутствовала какая-то моральная основа. И когда мои родители, совершенно справедливо считавшие, что я погибаю, говорили мне, что нельзя делать то или другое, я искренне недоумевал - почему? Ведь если Бога нет, то совершенно очевидно, что все позволено, не так ли?
Правда, со временем у меня появилось ощущение, что чем-то не тем обернулась вся наша хипповская свобода, особенно когда начались наркотики, и когда вчерашние друзья начали друг другу эти наркотики продавать. Все это было очень тяжело, страшно и противно. И тут выяснилось, что для меня все же было не «все позволено». Почему? В моей тогдашней системе координат ответа на этот вопрос не было.
В какой-то момент мы написали воззвание к советскому правительству, где говорилось примерно следующее: мы не хотим лгать, кривить душой и играть в ваши игры, мы политикой не занимаемся, живем своей жизнью, вам не мешаем, а вы не мешайте нам, - и запустили его в самиздат. После этого мы вынуждены были скрываться на конспиративной квартире, вечером не включали свет, существуя при свете сломанного телевизора, на телефонные звонки и звонки в дверь отвечали только после сложных сигналов. Но кто-то сообщил эти сигналы «куда следует», и когда мы, думая, что это свои, открыли дверь, там стоял наряд милиции. Нас забрали, долго держали, вызывали по одному для допросов «с пристрастием», а потом меня пригласили в отдельный кабинет, где два человека в штатском мне сказали: у тебя же лежит приглашение в Израиль, давай уезжай на Запад, иначе повезем тебя на Восток. Это приглашение, тогда оно называлось «вызов», мне прислал мой друг, московский хиппи, который уехал в Америку, оно несколько месяцев пролежало в ящике стола, я и забыл про него, и вдруг эти люди мне прямо говорят, что мне стоит из страны уехать. И я счел, что, наверное, это знак - на Западе я наконец-то найду настоящую жизнь хиппи, «припаду к истокам». Мы-то считали себя жалкими эпигонами настоящих хиппи, живущих в Америке.
Март 1977 года, за день до эмиграции. «Уезжать было страшно - я пересекал линию, из-за которой не было возврата. Но одновременно мне казалось, что на Западе я найду идеальную жизнь настоящих хиппи»
Со временем я понял, что если где и были настоящие хиппи, то это были мы. В Америке человек мог несколько лет хипповать, а потом возвратиться к нормальной жизни; в Советском Союзе это было невозможно. За свой выбор ты нес ответственность всей своей жизнью. К слову сказать, в Америке хиппи я не нашел, потому что попал в Нью-Йорк, а все оставшиеся хиппи к тому времени жили в теплой Калифорнии и представляли собой довольно жалкое зрелище престарелых инфантилов.
- Сейчас вы хотели бы вернуться в Америку?
Я люблю Америку, очень люблю Нью-Йорк. Это такой город, в котором ты можешь быть тем, кто ты есть, и не чувствовать себя чужим. Там все говорят с акцентом и никому до этого нет дела. Но вернуться туда жить я бы не хотел. И к тому же нынешняя Америка - это совсем не та Америка, которую я знал. Сейчас, я думаю, самая свободная страна в мире - это Россия.
Прививка от оккультизма
- С оккультизмом вы впервые столкнулись, общаясь с хиппи?
Нет, тогда я совсем со всем этим не сталкивался - до той поры, покуда не решил креститься. Вообще первый год в Америке был для меня очень тяжелый, я сменил массу работ. Один раз устроился на работу в ресторан, в котором, как потом оказалось, мафия отмывала деньги, и чуть не попал в перестрелку… Работал то курьером, то посудомойкой. Потом, правда, постепенно жизнь моя наладилась: я поступил в университет, нашел очень хорошую работу на полставки, нашел себе жилье в Гарлеме, в том самом страшном негритянском Гарлеме, где на самом деле жить было очень интересно.
Если говорить о моем приходе к вере, был один интересный эпизод в Италии, где я жил четыре месяца, прежде чем попасть в Америку. Нам с моим другом местные баптисты подарили по русской Библии. В Советском Союзе Библию мне только давали подержать. А тут была целая Библия, которую я тут же начал читать; и вдруг из нее выпал листок бумаги, на котором было написано, что если вы неверующий, но хотите поверить, то можете прочитать эту молитву. Ну я решил на всякий случай прочесть. Это была молитва вроде: «Боже, я в тебя не верую, но очень хочу поверить, помоги мне в этом» - какие-то совсем простые слова. Я прочел - и забыл, а потом в Нью-Йорке я как-то проснулся утром - и вдруг ощутил себя верующим.
В Нью-Йорке жил мой приятель, тот, который прислал мне приглашение, и, когда мы с ним встретились, он сказал, что крестился и стал православным. При этом он оставался совершенно нецерковным человеком. Я тогда этого, естественно, не понимал. И вот как-то мы с ним гуляли по ночному Нью-Йорку, и он сказал, что вообще-то сегодня Пасха - хочешь зайдем в храм? Мы зашли - это был такой маленький православный домовый храм в обычном здании. Там шла пасхальная заутреня. Приятель мой через какое-то время ушел, а я простоял всю службу, не поняв ни одного слова, помню только, что ощущал, наверное, то же самое, что послы князя Владимира в Святой Софии, не знавшие, где они были - на земле или на небе. Когда служба кончилась, я позвонил этому моему приятелю: «Толя, ты знаешь, я крещусь». Но все так повернулось, что я еще очень долго не крестился.
В то время я работал в ксероксном центре, и буквально через день после того, как решил креститься, нам принесли копировать несколько русских книг религиозного, как мне показалось, содержания. Я пошел посмотреть на заказчика - им оказался эмигрант из Москвы. Так я познакомился с человеком, из-за которого целый год не мог попасть в церковь, потому что он оказался оккультным учителем.
Для меня вся эта сфера только начинала открываться, поэтому, когда я встретил человека, который читает умные книги и говорит слова, которые меня одним звучанием гипнотизировали - патрология, теодицея, сотериология (оказалось, он учился в епископальной семинарии при Колумбийском университете, хотя был не крещен), - я стал относиться к нему как к учителю.
Он давал мне читать всякую оккультную литературу. Как-то Бог меня миловал: эта литература мало меня затрагивала, я в ней находил только какие-то доказательства бытия Божия. И когда я говорил моему учителю, что хочу креститься, он отвечал: «Правильно, я тоже хочу, но креститься нужно у действительно духовного человека. Смотрите: вот такой-то священник - агент КГБ, такой-то - пьяница». Всякий раз он находил, почему этот священник совсем не то, что нам нужно. Потом настал следующий Великий пост, и я решил его соблюдать. Почти весь этот пост я пропостился, а к его концу у меня появилось чувство - что-то не так. Наверное, подумал я, нужно все-таки в церковь ходить, а не просто не есть скоромного. В тот момент я шел по улице и решил, что вот прямо сейчас я должен зайти в первый попавшийся храм. То, что произошло дальше, рациональному объяснению никак не поддается: дело в том, что по этому маршруту - от работы до университета, 30 кварталов, я ходил по меньшей мере два раза в день и мог этот путь пройти с закрытыми глазами, я знал каждое здание, в том числе и несколько протестантских церквей, которые там были. И вот я вижу здание церковной архитектуры, захожу туда, размашисто крещусь и направляюсь туда, где должен был быть алтарь. Вдруг смотрю: какое-то вокруг меня перешептывание, все странно на меня смотрят. Я огляделся и понял, что попал в центральную синагогу! Я прекрасно знал, что она по пути, я каждый день мимо нее ходил, но тут какое-то затмение со мной случилось - я перепутал ее с христианской церковью! Я вылетел оттуда кубарем и понял, что действительно со мной что-то совсем неправильное происходит и что я должен креститься во что бы то ни стало.
Это было на Страстной, а на Пасху я пошел в тот храм, где был в прошлом году, отстоял всю службу, а через несколько дней вернулся туда и попросил священника, чтобы он меня крестил. Только все оказалось не так просто. Священник сказал - нужно начинать ходить в церковь, будем с вами заниматься, готовиться, а там посмотрим. Это мне очень не понравилось. Но деваться было некуда, я понимал, что креститься должен, - и стал ходить в храм. Я просыпал, опаздывал, пропускал, но все же продолжал. На занятиях со священником те оккультные заблуждения, которые у меня были, легко развеялись. Слава Богу, я переболел легкой формой оккультизма, и это мне дало иммунитет к нему на всю оставшуюся жизнь. А потом наступило лето и долгожданный двухнедельный отпуск, я уехал к своему приятелю-американцу в Пенсильванию - я заранее уже ждал этого отъезда, мечтал, как по воскресеньям не буду ходить ни в какую церковь, а буду спать сколько захочу. И действительно, в Пенсильвании в воскресенье я спал-спал, потом встал наконец - и почувствовал себя неуютно. Я понял, что попался: мне не хватает церкви! Потом я уже просыпал и прогуливал намного меньше. Но крестили меня только полгода спустя.
1980 год, США. Перед началом обучения в Свято-Владимирской Духовной Академии
А с моим оккультным учителем мне пришлось расстаться, хотя он много для меня значил. Сначала он мне говорил: «Саша, вы дошли до христианства - это замечательно, но нельзя же останавливаться, шагайте дальше, сколько можно стоять на одной ступени?» Потом, когда я сказал, что твердо намерен креститься, он ответил: «Тогда вы должны выбирать: либо Церковь, либо я». На самом деле этим ответом он преподал мне хороший урок: если ты выбрал один путь, нельзя одновременно идти другим. Я сказал: ладно, я выбираю Церковь, потому что я обещал креститься. А потом я окончил университет и сразу поступил в Свято-Владимирскую духовную академию. Я думаю, во многом мое мироощущение и мировоззрение сложилось именно там.
Тема «секты» - пожизненно
- Почему по возвращении в Россию в 1990-м вы решили заняться сектами?
Это была идея отца Глеба Каледы, который на тот момент работал в Отделе религиозного образования и катехизации. Он сказал: раз вы с Запада приехали, вы про секты знаете больше, чем мы.
- Это было так?
Совсем нет. Я почти не сталкивался с сектантами на Западе, за исключением пары эпизодов. Помню, еще в Италии мы с моим другом однажды искали, где бы переночевать, и вдруг увидели большущую палатку, в которой спали кришнаиты. Мы легли на свободные тюфяки на полу и тоже заснули. Очень рано мы проснулись от звука раковины, в которую они трубили, и увидели сюрреалистическое зрелище: голые тощие кришнаиты в набедренных повязках встают и что-то делают в полумраке начинающегося утра. Потом они стали бить в барабаны, ходить кругами и говорить свою махамантру. В общем, спать нам не дали, и мы пошли за угол покурить. Тут к нам подошел один кришнаит и попросил сигарету. А когда мы собирались уходить, он подошел снова и говорит: «Ребят, а можно я с вами? Вы за углом дождитесь, я к вам подбегу, и мы быстро-быстро уйдем отсюда». Так вот мы увели из секты первого человека…
Но на самом деле я мало чего в этом понимал. И сказал отцу Глебу, что вообще-то я историк, а секты мне совсем не интересны, я не за этим вернулся в Россию. Отец Глеб не настаивал. А потом в отдел стали приходить родители, чьи дети попали в секту «Богородичный центр». Мне стало их жалко, я начал немного ими заниматься, потом решил провести однодневную конференцию про «Богородичный центр», на которой я впервые употребил термин «тоталитарная секта» - оказалось, до этого его никто не употреблял, но я об этом не знал. А после этого стали звонить журналисты и спрашивать меня про другие секты, и как-то неожиданно для себя я стал экспертом. Я понял, что эксперт - это не тот, кто что-то знает, а тот, у кого спрашивают. Для того чтобы ответить на их вопросы, мне пришлось связываться с людьми на Западе, просить литературу, а потом в Москве появился датский профессор, который занимался сектами уже много лет, и на его вопрос, кто в Москве занимается сектами, ему указали на меня. В результате я поехал в Данию смотреть, как устроен их центр, и понял, что раз уж я этим занимаюсь, то нужно заниматься профессионально.
- Вы не жалеете об этом? Не хочется все это оставить и снова заняться историей?
Вопрос, наверное, так не стоит - это уже стало частью моей жизни. Но на самом деле понемножечку историей я занимаюсь, потому что нужно же иметь какую-то отдушину, невозможно заниматься только сектами. Но и оставить это я уже не могу. В каком-то смысле мое имя стало нарицательным, поэтому оставить это дело - значит признать поражение перед сектантами. Наверное, это моя тема уже пожизненно. Хотя я, например, очень не люблю, когда некоторые люди, вместо того чтобы позвонить или прийти ко мне в офис с разными ситуациями и вопросами, начинают отлавливать меня в воскресенье в храме (а я там чтец и алтарник), - потому что когда я в храм прихожу, я не сектовед, я просто прихожанин.
- Вам не обидно, что вас многие ругают, и православные в том числе?
Бывает обидно, но вообще я стараюсь ориентироваться на критику, если она по существу. Я всегда прошу посылать мне критические отзывы, например, на мои книги по сектоведению, если есть какие-то свидетельства того, что что-то нужно уточнить или исправить, я благодарен за такую критику. Я совершенно нормально отношусь к любым спорам, если они корректны и не переходят на личности. Но большая часть людей, которые критикуют меня в прессе, это сектанты или ангажированные ими персонажи.
- А угрожают они вам часто?
- Вы не боитесь?
В общем не боюсь. Если кто-нибудь с ножом на улице подойдет - не знаю, наверное, испугаюсь… Но такого пока не было. А так - стукали несколько раз, плевались на улице, я стараюсь к этому спокойно относиться. Самое трудное как раз не угрозы, а все эти постоянные клеветнические кампании, судебные иски, жалобы в прокуратуру - все это очень выматывает.
- Вы разделяете человека и его заблуждения?
Стараюсь разделять. Честно говоря, не всегда это выходит. Иной раз в ходе дискуссии начинаешь действительно обличать самого человека вместо его учения. Потом жалеешь об этом. Очень трудно постоянно быть в состоянии войны.
- Вы относитесь к этому как к делу своей жизни?
Я бы сказал - как к церковному послушанию. Я не занимаюсь охотой на ведьм, как некоторые про меня говорят, я вижу свою задачу в том, чтобы предупреждать об опасности, о том, что для человека, который делает выбор, совместимо, а что нет с православием. Кроме сект религиозного типа сейчас есть масса организаций, действующих, например, под маской медицины или таких, которые проводят какие-нибудь тренинги личностного роста. Часть из них используют либо прямо оккультные приемы, либо приемы по манипуляции, порабощению сознания. А это может повлиять на всю жизнь человека. Мы собираем информацию, потом можем предупреждать людей - вы хотите пойти на тренинг какого-нибудь Ляховицкого или Козлова? Вот вам информация относительно того, что там происходит.
Культура - от слова «культ»
- Есть такое мнение, что «вначале христианская Церковь тоже была сектой». Что вы об этом думаете?
Христианская Церковь никогда не была сектой, даже когда была очень маленькой. Что делают секты? Они отвергают историю и культуру. В любой секте вы эти признаки увидите. Но это то, чего никогда не было в ранней Церкви, потому что она с самого начала подчеркивала свою историчность, преемственность от Ветхого Завета и видела себя не какой-то инновацией, а органичным продолжением истории избранного народа. А секта всегда начинает себя с нуля. Второе - отрицание культуры. Все ранние секты говорили о зле языческой культуры, от которой нужно полностью отказаться. Церковь никогда этого не делала, даже апостол Павел цитирует языческих поэтов, а святой Юстин Философ, первый, можно сказать, христианский интеллигент, говорил, что все, что доброе и хорошее, где бы оно ни было, - наше. Такого отношения вы никогда не встретите в сектах.
Есть секты классические и тоталитарные. Классические секты, например баптисты, не несут в себе социальной опасности. Но удивительно: они существуют уже четыреста лет, а так и не создали своей культуры - я не знаю ни одного баптистского писателя, художника, композитора. Корень слова «культура» - «культ», а если культ состоит из двух прихлопов и трех притопов, культурное дерево из этого вырасти не может. И второе - противостояние. Спросите у баптистов, во что они верят? Они скажут: «Вы, православные, так верите, а мы в это не верим». Но в сектах классических сознание не контролируется, с их членами можно что-то обсуждать; я знаю многих баптистов, которые искренне пытаются найти истину.
- А чем опасен оккультизм, если человек не понимает, что он делает, «балуется» этим по глупости?
По глупости, но в результате он закрывает для себя путь к Христу. Оккультизм и опасен тем, что смешивает все и вся. «Никто не приходит к Отцу помимо Меня», - сказал Спаситель. А оккультизм предлагает множество якобы равноценных путей. Это прикладной инструмент магизма, а магизм - это отношения с Богом: Ты - мне, я - Тебе.
- Ну и у христиан это встречается…
Да, весьма распространен магизм по невежеству: я ставлю свечку - и за это получаю пятерку на экзамене. Но вообще в основе оккультизма лежит возможность получить некое тайное знание, которое поможет совершать магические манипуляции в духовном мире. То есть это некий механизм. И это противоположно тому, что есть в христианстве, где принципиально никаких гарантий спасения быть не может. Я могу всю жизнь ходить в церковь, исповедоваться, причащаться, помогать бедным, тем не менее для моего спасения все внешние вещи, которые я делаю, могут ничего не значить.
Оккультизм наукообразен, и, может быть, тем он особо опасен для нашего общества, где наука какое-то время занимала место религии (вспомните физиков, мучеников от науки, которые ночуют возле синхрофазотронов, делают открытия, переоблучаются и умирают). Люди начинают воспринимать оккультизм через это наукообразие, через какую-нибудь «великую тайну воды» или плесени. Оккультный жаргон окружает нас со всех сторон: «энергетика», «аура», «карма», «торсионные поля» - все это льется с телеэкранов. А кто контролирует язык, тот контролирует сознание. Ну а дальше секты всем этим пользуются, потому что они как раз разговаривают на этом жаргоне.
Многие люди искренне ходят в храм - и одновременно всякой мистикой и магией интересуются. Может, у них просто путаница в догматике?
Этой проблемой должна заниматься Церковь, но к догматике это никакого отношения не имеет. Человек может быть несведущ в догматике, не знать, что такое, например, ипостасное единство двух природ во Христе, и при этом быть истинным христианином и верить именно в Иисуса Христа. Но когда человек немножко молится Христу, а потом идет к бабушке, а потом еще, на всякий случай, к целительнице рейки, а по вечерам высматривает летающие тарелочки - это не догматика, это совершенно смешанное оккультное мышление.
Человек волен верить во все, во что он хочет. Но если ты выбираешь Христа, а христианство - это не религия, это путь к спасению, - ты не можешь одновременно идти другими путями. Римский мир готов был принять христианство, если оно признает равноценность всех остальных путей: «поставьте статую Христа среди других богов - и все в порядке». Христиане наотрез отказались это делать. За это их казнили.
Если человек еще не сделал свой выбор, он думает, сопоставляет - это нормально. Но покуда он выбирает, он, например, не может причащаться. Если человек хотя бы один из членов Символа веры не признает, его крестить нельзя. И говорить об этом мы должны. Никого нельзя лишать свободы, но предупредить о том, что выбор неизбежен - одна из наших главных апологетических задач.
Александр Леонидович ДВОРКИН родился в 1955 году в Москве. Эксперт по тоталитарным сектам, публицист, историк, писатель. В 1980 г окончил Нью-Йоркский университет по специальности «Русская литература», в 1983 году - Свято-Владимирскую Духовную Академию (США). Кандидат богословия, доктор философии (Ph.D.) по истории. Заведующий кафедрой сектоведения миссионерского факультета ПСТГУ. Президент Центра религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского. Председатель Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. Автор более шестисот публикаций на шестнадцати языках, десяти книг, среди которых «Сектоведение», «Иван Грозный как религиозный тип», «Афонские рассказы». Сейчас работает над книгой «Моя Америка». Женат, воспитывает дочь. Чтец храма Святой Троицы в Хохлах.
Википедия:
Александр Леонидович Дворкин (20 августа 1955, Москва) - известный российский православный сектовед и антикультист, общественный деятель, писатель, автор десяти книг и более 450 публикаций на 15 языках.
Дворкин занимает должность профессора и заведующего кафедрой сектоведения Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета и возглавляет такие известные антисектантские. организации, как «Российская ассоциация центров изучения религий и сект» (РАЦИРС) и «Центр религиоведческих исследований». C апреля 2009 года Дворкин является председателем Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации, а с мая того же года - вице-президентом «Европейской федерации центров по исследованию и информированию о сектантстве» (FECRIS).
Дворкин имеет степень бакалавра по специальности «русская литература» от Хантер-Колледж Нью-Йоркского университета (1980), магистра богословия от Свято-Владимирской православной духовной академии ПЦА в Нью-Йорке (1983), степень доктора философии по истории от Фордхемского университета Нью-Йорка (1988). Учёных степеней, предусмотренных российской государственной системой аттестации у него нет
.
Дворкину приписывается введение термина «тоталитарная секта». Признаки, присущие такой организации, он определил в своей книге «Сектоведение. Тоталитарные секты». Теория Дворкина и его книги часто подвергаются резкой критике со стороны ряда общественных деятелей и учёных-религиоведов . Они указывают на то, что деятельность Дворкина и возглавляемых им антикультовых организаций носит конфессиональный характер и не имеет никакого отношения к светскому научному религиоведению. Некоторыми исследователями высказывалось мнение, что Александр Дворкин наряду с диаконом Андреем Кураевым ведёт «активную борьбу крупнейшей православной церкви страны с практически любыми проявлениями религиозной жизни в России вне юрисдикции РПЦ Московского патриархата».
Однако, внутри Русской православной церкви подход Дворкина подвергается критике со стороны приверженцев «миссионерского подхода» к последователям других религий, по мнению которых «А. Л. Дворкин и его единомышленники дискредитируют само имя православного миссионера и Русскую православную церковь» .
Несколько высказываний Дворкина :
"Но если есть программирование, появилось и депрограммирование, под которым часто подразумевалось насильственное похищение сектанта (если не удавалось вырвать жертву из сектантской среды иным способом) и удерживание в изолированном месте, где его в течение долгих дней или даже недель пытались переубедить специалисты-психологи и бывшие члены сект… Иной раз гнев на похитивших его людей лишь ожесточал сектанта, его сопротивление от этого возрастало, и ему удавалось сбежать. …В общем, метод «клин клином вышибает» оказался в данном случае совсем не подходящим. Но вряд ли человек, имеющий сердце и совесть, станет осуждать родителей, от отчаяния прибегнувших к депрограммированию…"
" Мы живем в религиозном рынке. Мне очень не нравится это слово, но нас заставляют жить в религиозном рынке. Поэтому если кто-то вам предлагает товар с очень хорошими свойствами и почти бесплатно, то хорошо подумайте, что это за товар. Помните, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке".
(из книги А. Дворкина "Сектоведение: тоталитарные секты. Опыт систематического исследования")"
Дворкин отвечает на записку:
-"Извините, я хотел бы отметить опыт моего обращения к вашей книге. Одна моя близкая знакомая принадлежит к одной секте. Когда я взял вашу книгу, рекомендовали в семинарии, и я показал места, говорящие об этой секте, она очень быстро сравнила текст источника с текстом вашей книги о сектах. Оказалось, в вашей книге ложь, она так сделала несколько раз по разным местам, и везде ложь. К вашей книге обращаться нельзя, ложь во всех случаях".
Вот как интересно, без указания места, без указания, когда, "кто-то кое-где у нас порой", всюду в моей книге есть ссылки на источники, пожалуйста, берите, сравнивайте с источником, любого приглашаю. Всё точно, построено либо на сектантских публикациях, либо на показаниях людей которые были в сектах. Всё подтверждено документально, поэтому, увы, вашу записку вы написали, как всегда, обычно, типично, типичная сектантская неправда
.
Критика Дворкина.
«Тоталитарная теория» Дворкина подвергается критике внутри РПЦ со стороны сторонников «миссионерского» или «святоотеческого подхода», по мнению которых Дворкин и его единомышленники «дискредитируют само имя православного миссионера и Русскую православную церковь».
Среди сторонников миссионерского подхода - доцент Московской духовной академии Р. М. Конь. По его мнению, А. Л. Дворкин навязывает Русской православной церкви чуждое ей «антикультисткое» отношение к нехристианским религиям и ересям, подменяя богословскую православную аргументацию обвинениями в адрес «сект» в уголовных преступлениях, связях с зарубежными спецслужбами, аморализме и прочее.
Писатель и публицист Александр Нежный в статье «Уроки сектоведения» («Московские новости», 12.01.1999) пишет следующее:
"Во всём, что Дворкин и его единомышленники твердят на всех перекрестках, нет ни единого слова правды. Он лжёт, напяливая на себя терновый венец политического эмигранта. Он не патер Печерин, не Герцен и не Галич - сказавшись евреем, он убыл из СССР в Израиль. Мне, право же, абсолютно всё равно, какая кровь течёт в его жилах, татарин он, перс или эскимос. Еврей так еврей. Израиль так Израиль. Врать не надо. Он лжёт, объявляя наш Закон „О свободе совести“ 1990 г. копией американского, - хотя бы потому, что в США подобного закона попросту нет. Он лжёт, сообщая потрясённому обществу о двухстах пятидесяти тысячах разрушенных сектантами семей. Я позвонил сотруднику Прокуратуры РФ, будто бы располагающему подобными сведениями. Тот отослал меня к профессору Николаю Антоновичу Трофимчуку, заведующему кафедрой религиоведения Академии государственной службы. Профессор ответил, что такой статистики не существует, а Дворкин „выдумывает“. Он лжёт, обвиняя Свидетелей Иеговы, Общество Сознания Кришны, Церковь объединения, Церковь сайентологии и другие религиозные объединения в преступлениях против личности и государственной безопасности. Ни единого факта, ни одного уголовного дела - лишь убогий и подлый вымысел."
Историк и религиовед Алексей Муравьёв и публицист Михаил Ситников:
"Достаточно определённо выглядит Дворкин по результатам антирелигиозной деятельности и на страницах своего итогового труда «Сектоведение». В первом случае, это массы оскорблённых в своих религиозных чувствах верующих из-за его повального негативизма в адрес чужих верований. Во втором - сборник беспорядочных, искажённых представлений о том, с чем автор, по всей видимости, просто не знаком, масса фальсификаций, передёргиваний, оговоров и псевдонаучных рассуждений, сильно проигрывающих по своей художественности трудам академика Фоменко. Печатный текст, как известно, принципиально отличается от устной речи - он всегда более прозрачен. Поэтому, для того, чтобы увидеть российского «сектоведа № 1» без всяких прикрас, лучше всего прочитать этот труд. Собственно, так и делают хорошие специалисты".
В изданный в 2005 году в Санкт-Петербурге сборник «Очерки российского сектоведения» вошли посвящённые творчеству Дворкина материалы ряда философов: председателя президиума Русского геополитического общества Сергея Шатохина и сопредседателя Всемирного русского собора Игоря Кольченко, профессора, доктора юридических наук М. Кузнецова и главного редактора газеты «Славянский дом» Ю. Исатова. Все упомянутые авторы сборника, изданного православным братством «Ревнители Православия», являются православными и относятся к «сектам» отрицательно, но отзывы и о деятельности, и о книге Дворкина, опубликованные в сборнике, вовсе нелестны:
М. Кузнецов:
"Как сообщается читателям книги, Дворкин преподает сектоведение в Православном Свято-Тихоновском Богословском институте и, более того, возглавляет там кафедру сектоведения. Значит, все слушатели этого учебного заведения обречены усваивать неправославные воззрения сект. Кроме того, как указано на обложке, Дворкин в 1993-1999 гг. преподавал историю Церкви в Российском Православном университете. В связи с этим остается ещё раз выразить сожаление, что такие важные учебные дисциплины в столь уважаемых православных учебных заведениях изучались и изучаются слушателями под руководством человека, столь далёкого в своих воззрениях от православного учения и миропонимания."
И. Кольченко:
"Будучи преподавателем учебных заведений Русской Православной Церкви, читая лекции будущим православным пастырям, богословам и учёным, А. Л. Дворкин наносит своей деятельностью несомненный ущерб интересам Церкви и православного народа в России, приучая студентов к пренебрежению научными методами работы, поверхностному знакомству с темой религиозного сектантства, не формирует канонический церковный взгляд на этот предмет. Не умея (или не желая) работать в избранной области профессионально с научной точки зрения, то есть так, как только того и требует сам предмет исследования - современное религиозное сектантство, А. Л. Дворкин по своим пособиям готовит для Церкви самоуверенных дилетантов, которые не только не сумеют отстаивать интересы Церкви в современном гражданском обществе, но и будут дискредитировать церковную науку перед лицом светских исследователей, а Священноначалие Русской Православной Церкви перед обществом и государством."
С. Шатохин:
"А. Л. Дворкин и ряд лиц, выступающих с ним по данным вопросам (имеется в виду А. Кураев), демонстрируют своё непонимание процессов церковной канонизации, прославления во Святых, как явлений внутренней жизни Церкви… Их убеждение, что в данном отношении можно что-то запретить в принципе, исключить возможность того или иного события в этой области, свидетельствует, по нашему мнению, просто об их недостаточной вере в Бога и потому присвоении себе (своему пониманию и разумению) способностей и свойств, которые в Христианской Церкви считаются принадлежащими не людям, какими бы образованными или высокопоставленными в церковной иерархии они ни были, а только Богу
".
Ю. Исатов:
"Продолжая оставаться гражданином США, А. Л. Дворкин никак не может нарушить американских законов, даже находясь в России. Тогда скажут, какие к нему претензии? Да. Нет никаких претензий. Просто А. Л. Дворкин должен был уже давно для себя решить, с кем он - с дочкой ЦРУ США или с Русской Православной Церковью. Он и решил. Гражданство осталось прежним, хотя и добавилось недавно российское. И методы работы остались - очернение русской истории и русского царя Иоанна Грозного. А. Л. Дворкин любит вопросы типа: «Простите, у слона сын кто?». Вот пусть и ответит сам себе, а заодно и всем русским: кто сын слона, то бишь, кем является чадо русофобской организации «Свобода» - он сам."
Оценивая деятельность Дворкина, известный юрист, эксперт в области церковно-государственных отношений Владимир Ряховский, утверждает:
«Центр св. Иринея Лионского», если оценивать его по деятельности Дворкина и по выявленным им самим же признакам «деструктивных и тоталитарных сект», по существу и является крайне деструктивной сектой, которая, основываясь на лжи, пропагандирует вражду к целому ряду официально действующих в нашей стране законопослушных религиозных объединений.
Писатель и психолог, член-корр. РАЕН H. И. Козлов:
"То же, что делает господин Дворкин от лица церкви, работает только на ее дискредитацию благодаря хитрости его врагов..."
Ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, доктор филологических наук А. А. Панченко в своем интервью Интернет-порталу «Богоcлов.ру» отметил:
"… не могу не выразить своего возмущения тем, что Экспертный совет по государственной религиоведческой экспертизе при Министерстве юстиции возглавил одиозный активист антисектантского движения Александр Дворкин, подлежащий, с моей точки зрения, судебному преследованию за разжигание религиозной розни. Это, конечно, тоже свидетельствует о некомпетентности нынешней правящей элиты."
Александр Леонидович Дворкин (20 августа 1955, Москва) — российский православный сектовед, известный активист антисектанского движения в России, церковный историк, богослов, общественный деятель, писатель, автор 10 книг и более 450 публикаций на 15 языках. С Дворкиным связано распространение термина «тоталитарная секта».
Профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), доктор философии по истории от Фордхемского независимого частного университета, кандидат богословия (Master of Divinity).
Но я никогда не был иудеем. А само слово «перекрестился», во-первых, безграмотно, поскольку в иудаизме нет крещения как такового, и, во-вторых, носит уничижительный смысл: де, вот он какой - «перебежал» из одной веры в другую… Я никуда не перебегал. Сперва был неверующим, а затем стал чадом Русской Православной Церкви. Пытаетесь задним числом записать меня в иудеи? Хорошо. Предъявите суду соответствующую справку из синагоги - и вопрос будет снят.
Дворкин Александр Леонидович
Заведующий кафедрой сектоведения Миссионерского факультета ПСТГУ. Президент антисектантских организаций «Российская ассоциация центров изучения религий и сект» (РАЦИРС) и «Центр религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского» (ЦРИ). Вице-президент «Европейской федерации исследовательских центров информирования о сектах» (FECRIS).
С апреля 2009 года — председатель Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. Чтец храма Святой Троицы в Хохлах.
Удостоен ряда церковных наград от РПЦ.
Деятельность Дворкина и его книги вызывают неоднозначную оценку среди религиозных и общественных деятелей, учёных и религиоведов, как поддержку, так и резкую критику.
Александр Леонидович Дворкин родился 20 августа 1955 года в Москве, в интеллигентной семье. Отец его был инженером, а мать, уроженка Белоруссии Бронислава Букчина, защитила диссертацию кандидата филологических наук и работала доцентом в секторе культуры речи Института русского языка АН СССР. Её перу принадлежит известный словарь «Слитно или раздельно?».
Среднее образование Александр Дворкин получил в школах № 25, 91 и 112 г. Москвы. После окончания 10 класса, в 1972 году, он поступил в Московский педагогический институт, на факультет русского языка и литературы, на котором проучился до третьего курса. Во время учёбы он присоединился к движению хиппи. Вместе с единомышленниками он подготовил работу, которая демонстрировалась на выставке художников-авангардистов, проведённой 20 сентября 1975 года в одном из павильонов ВДНХ.